Жрица приближалась.

Он узнал ее по запаху - специи и розы, согретые теплом ее нежной кожи. Он узнал этот аромат, потому что вдыхал его во снах, и, просыпаясь, касался своей кожи в тех местах, где к ней прижималась кожа жрицы, когда сила богини переносила их обоих во владения Гекаты.

Страж закрыл глаза и прислонился к стволу дерева. Он напугал ее тогда, хотя и невольно. Его пробуждение было внезапным, и тварь внутри его, похоже, мгновенно вступила в сражение с его человеческой частью, и она была слишком сильной, ею владело желание захватить и обладать. При этом воспоминании тело Стража содрогнулось, а голова заболела.

Ему следовало бы уйти, вернуться в свою берлогу и подготовиться к завтрашнему дню. Он слишком долго отсутствовал в Царстве роз и уже мог сказать, что здесь все не так, как следует. Он должен быть усердным… сосредоточенным… он должен снова охранять этот мир, как прежде; и если богиня проявит милосердие, ему снова вернут все его магические способности.

Но он продолжал стоять на месте.

Когда его острый слух различил ее легкие шаги, он произнес приказ на давно забытом языке, и фонари, висевшие на толстых ветвях дерева, разом погасли. Выразительные глаза Стража под густыми бровями открылись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Флога вошла в храм. Впрочем, он не уделил особого внимания ни духу Огня, ни прочим служанкам. Только она, как чарующая сирена, притягивала его.

Он наблюдал за ней.

Ее неловкость бросалась в глаза, и он не сомневался, что служанки тоже ее замечают. Они ведь привыкли к той Эмпузе, которая действовала с полной уверенностью, которая знала все ритуалы богини так хорошо, что выполняла их с такой же легкостью, как дышала.

Но эта женщина была совсем другой.

Служанкам пришлось подсказывать ей, как создать магический круг. Он видел, как она справляется с первоначальной неуверенностью, двигаясь от стихии к стихии, призывая Ветер, Огонь, Воду, Землю и Дух вновь оживить храм богини. Несмотря на неопытность, ее сила отчетливо проявилась в нити, надежно связавшей круг.

Она танцевала…

Дыхание Стража стало тяжелым. В горле зародился почти неслышный рык. Волны похоти прокатывались по его охваченному жаром телу в такт биению сердца. Его нечеловечески острое зрение стало и благословением, и проклятием. Благодаря ему Страж видел ее повлажневшую кожу, когда она в соблазнительном танце двигалась в круге. Сосок ее обнаженной груди сам собой чувственно напрягся. Страж повернул тяжелую голову, чтобы не видеть искушающей картины, прижался лбом к грубой коре дуба с такой силой, что концы его черных рогов уперлись в дерево. Предательский ветер продолжал кружить возле него, снова и снова донося ее запах - запах женщины и роз, масла и специй, теперь еще и усиленный легким запахом пота… Страж выругался, проклиная свою неестественную чувствительность.

Богиня, помоги… его страстное желание никуда не исчезло…

Но почему? Страж поднял руки. Они превратились в лапы с острыми как бритва когтями, впившимися в кору. Почему долгое заточение не избавило его от этого ужасного бессмысленного желания?

Он услышал голос Гекаты, приказывающей новой Эмпузе связать себя с богиней ритуальными словами.

«Любовь и доверие…»

Она произнесла эти слова, и ночь подхватила их и принесла к нему, и он почувствовал, как сила ее клятвы впиталась в его кожу.

Но почему она выбрала именно эти слова? Бесчисленные поколения Верховных жриц Гекаты всегда произносили совсем другое - «знание… сила… красота… власть… успех» - и этим связывали себя с богиней. Новая Эмпуза для завершения ритуала выбрала «любовь и доверие».

Страж оскалился. Да что эта жрица знает о любви и доверии! Что вообще могут знать об этом смертные женщины?!

Он ощутил приближение к храму толпы людей и приказал ночи и теням плотнее сгуститься вокруг него. Женщины владений Гекаты не видели его, проходя мимо огромного дуба, но чувствовали его присутствие и быстро отводили взгляды от густой тьмы, скрывавшей Стража, с опаской обходя дерево. Когда же они восторженно закричали от радости при завершении ритуала и принялись петь и танцевать, Страж почувствовал себя так, будто он превратился в огромный остров несчастья посреди океана веселья.

И все равно он не смог удержаться и снова посмотрел на нее. Она запечатывала круг. Меняющийся свет пламени богини ласкал ее обнаженную кожу. Ее тело прельщало Стража, пока она опознавала каждую стихию и впитывала их энергию. Он неосознанно стиснул когтями кору дерева, оставляя на древнем дубе глубокие шрамы.

В ответ на напряжение мышц его руки и грудь пронзило болью. Страж порадовался ей. Боль напомнила ему о наказании и о его причине. Он был зачарован на многие столетия из-за своей слабости. Что за ирония! Он чудовище. Он обладает физической силой, какой не может обладать ни один смертный человек, - и все же именно слабость заставила его нарушить свой долг и в итоге предать самого себя.

«Только не снова. Я не могу позволить, чтобы это опять случилось».

Потом наконец его ум прояснился и возникла новая мысль. Возможно, все это - сны о жрице, и пробуждение, и возвращение мучительного желания, - возможно, все это - часть испытания, возложенного на него богиней?

Да… Он выпрямился, втягивая когти-кинжалы. В этом был смысл. Геката предоставляет ему возможность вернуть ее священное доверие. И сейчас его подвергают соблазну, чтобы он мог доказать ей: такого больше не повторится.

Никогда впредь он не предаст свою богиню и свой мир.

Он будет исполнять обязанности, предписанные ему богиней, и охранять Царство роз. А когда придет время Бельтайна, праздника костров, он доведет все до конца и отправит эту новую Эмпузу навстречу ее судьбе.

Огромным усилием воли Страж подавил страстное желание. Он больше не поддастся слабости. Много столетий он охранял магические владения Гекаты.

Он всегда был неусыпен и бдителен. И он всегда был один, даже в те краткие мгновения, когда ему казалось, что его одиночеству может прийти конец.

Страж помнил, какую боль он испытал, когда обнаружил, что ошибся. Страдания от того, что его отвергли, были куда сильнее, чем боль долгих лет одиночества, что предшествовали ошибке.

Последняя Эмпуза сказала чистую правду. Он чудовище. Конечно, какая-нибудь женщина могла бы проявить к нему нежность, могла бы обращаться с ним с состраданием, как с любимой кошкой или особо преданной собакой, - но ни одна женщина не сможет по-настоящему полюбить урода чудовище. И не важно, что богиня даровала ему сердце и душу мужчины. Эти душа и сердце скрыты в теле страшной твари. И его судьба - всегда оставаться в одиночестве, а судьбу не изменишь.

В последний раз взглянув на новую Эмпузу, он отвернулся. Долг. Вот в чем состоит его жизнь.

«Но отчасти мои обязанности в том, чтобы обеспечивать безопасность Эмпузы… следить, чтобы о ней хорошо заботились, - прошептал скрытый в Страже мужчина, - Помнит ли хоть одна служанка, что после ритуала Эмпуза должна хорошо поесть и выпить вина, чтобы поддержать силы? Конечно нет. А она… Она так неопытна, что ей пришлось подсказывать, как создают магический круг. Она и не догадывается, что сейчас ей необходимо подкрепиться, поесть…»

Страж снова заставил себя отвести взгляд от Эмпузы. Хрипло рыкнув, он приказал тьме вокруг него сгуститься еще сильнее, чтобы его не видели веселящиеся у храма женщины. Скрывшись от толпы, он прибавил шагу, стискивая зубы от боли в ногах, всего день назад бывших мертвым камнем. «Это просто часть моих обязанностей как Стража - проследить, чтобы для нее приготовили еду, и удостовериться, что она ее отведала. Да, это просто часть моей работы…»

Его раздвоенные копыта тяжело стучали по мягкой земле, и как будто чей-то тихий, застенчивый голосок твердил в такт его шагам: «Лжец… лжец… лжец…»

Глава 12

Лишь прервав танец и остановившись, Микки почувствовала, как возвращается тошнотворное головокружение. Так много женщин… Она прижала ладонь к вспотевшему лбу и откинула перепутавшиеся волосы. И каждая хочет сказать ей словечко, точно так же, как они все хотели потанцевать и покружиться с ней, посмеяться вместе с ней. Микки тяжело дышала, ноги едва держали ее. Она определенно перестаралась с этими танцами.